Подступает зима.
На дороги, дворы и дома
Проливаются жидкие жирные первые снеги,
И бредут человеки, и вязнут стальные телеги
В бездорожном межвременье.
И уплотняется тьма.
Залипает зрачок
На раскиданные по углам,
Впопыхах позабытые осенью мелкие вещи:
Дохлый лист.
Мозглый стебель полыни.
В асфальтовой трещине обертка от «Сахарной трубочки».
Скука и хлам.
Подступаем к зиме,
Злые дети, себе на уме, –
Если можно умом полагать
Шевеление вялых, подмерзающих мыслей –
Скуля в пуховых одеялах,
Бултыхаясь в «никто-никогда-никого» сулеме.
В перетопленных комнатах, где в полусне полусвет
Истекает в истошную пошлость и тошную подлость,
И откуда нам выхода, в общем, не то чтобы нет,
Но искать его – в силу завета – не слишком уперлось,
Бог есть время. Но время закончилось.
Скука и лед.
До апреля, а то и до мая – в таких-то широтах…
Но беззвучно орущим младенцем, уродливым и большеротым,
Ожидание забыть
И уснуть,
И остыть не дает.
Ваш комментарий будет первым