Иерусалим на меня произвел странное впечатление. Я бы назвала его Порванным Городом. С одной стороны — иудеи, с другой — арабы, посередине — прореха, дыра, расщелина, внутри которой копошатся восторженные паломники и любопытствующие туристы. Стоящие по краям им (нам) и рады, и не рады: мешают очень, но кушать хочется всегда.
Справедливости ради следует отметить, что это ощущение, прежде всего, от Старого города — современного Иерусалима я почти и не успела увидеть. Но эта более чем отчетливая разорванность, раздвоенность, натяжение ткани бытия накладывалась на смутное ощущение Бездны, рядом с которой чувствуешь себя инфузорией-туфелькой, букашкой-однодневкой…
Разумеется, времени мне не хватило — но будь его в два, в три раза больше, я бы вряд ли догулялась до какого-то более внятного понимания, тем более — до любви: очень, слишком, невыносимо много людей в очень тесном пространстве. Человеческий суп — мне в нем неуютно. Особенно впечатляют китайские и российские (вкупе с украинскими) паломники — первые просто идут тевтонской свиньей, затаптывая все на своем пути, вторые… ну что мне вам рассказывать. Милая молодая девушка в белом платочке, стоя на коленях, истово целует пол в часовне Вознесения — а потом встает и с просветленным лицом делает селфи прямо там же… не забуду, кажется, никогда. А еще в этом городе было невыносимо много мусора и выставленного на всеобщее обозрение быта в дурном значении этого слова.
…но постоять под Той Самой оливой в Гефсиманском саду, даже под копытами любознательных китайцев — это такой опыт познания времени, который тоже забыть невозможно…
P.S. Хороших фотографий — из-за толп, спешки и кривых ручек, разумеется — получилось немного, но немного — лучше, чем ничего. Enjoy.
изображения не найдены
Ваш комментарий будет первым